Антон Евстратов
В настоящее время политика Ирана подчинена двум важным тактическим целям, имеющим шансы стать стратегическими – в одной стороны, получение максимума бенефиций от боевых действий Израиля против ХАМАС, а с другой – избегание прямого военного столкновения с США и Израилем.
Первый кейс отрабатывается Тегераном на данный момент крайне успешно – атака движения ХАМАС на Израиль и последующие действия ЦАХАЛа не только привлекли внимание непосредственно к палестинскому вопросу, но и к Ирану как к главному соратнику и помощнику угнетенных палестинцев. Для этого практически все официальные лица Исламской республики отметились воинственными заявлениями по отношению к Тель-Авиву, проиранское движение Хезболла в Ливане приступило к обстрелам приграничных военных объектов и населенных пунктов, а шиитские ополчения на территории Ирака и Сирии поразили американские военные базы ракетами.
Значительным резонансом немедленно обросло включение в противостояния группировки «Ансар Аллах», действующей на территории Йемена. Ее боевики, известные как хуситы, выпустили по Израилю несколько баллистических ракет. Несмотря на то, что большая часть боеприпасов была сбита, не входя в израильское воздушное пространство, медийный эффект произошедшего был огромным, т.к. продемонстрировал и серьезные технические возможности йеменского движения (способного запускать ракеты иранского производства на расстояние в 1600 км), и организационные возможности Ирана, способного мобилизовать силы самых разных, в том числе, и находящихся на расстоянии в тысячи километров друг от друга, группировок Ближнего Востока.
Все это, равно как и очевидная ориентация арабского сопротивления на Иран, изрядно повысивший свою значимость в Палестине по сравнением с первыми годами сирийского конфликта, когда, к примеру, даже ХАМАС противостояла союзнику ИРИ Асаду и проиранским группировкам, делает Исламскую республику необходимым актором ближневосточного урегулирования. В настоящее время очевидно, что стабильность и безопасность в регионе, даже временная и ситуативная, не может быть достигнута без Ирана. Это сознают даже американцы по некоторым, правда, неподтвержденным пока данным, уже вступившие в прямые переговоры с ИРИ.
Вместе с тем для иранского военно-политического руководства сейчас крайне важно не только достичь упомянутых политико-дипломатических высот, но и не растерять их, ввязавшись в непродуктивный и бессмысленный на настоящем этапе конфликт с Израилем или США. Особенно это опасно, учитывая движение к Персидскому заливу и даже заход в него дополнительных американских морских, в том числе и авианосных, соединений. Последние, наряду с американскими базами в Сирии, Ираке, Пакистане, Турции и государствах Залива способны нанести по ИРИ удар такой мощности, с которым даже ее эшелонированная ПВО, скорее всего, не справится, и адекватно ответить на который Исламская республика, скорее всего, не сможет. Такой сценарий не просто поставит под сомнение политическое влияние ИРИ в регионе, но и нанесет ущерб ее научно-техническому развитиию, в том числе и ракетной, военно-морской и ядерной программам, отбросив их не годы назад.
Не готов, по-видимому, Иран и жертвовать своим главным форпостом в Восточном Средиземноморье – движением «Хезболла», во имя неочевидных и труднодостижимых целей в Палестине. Несмотря на множество видео столкновений бойцов группировки с израильскими военными, речь идет все же о приграничных перестрелках – пусть и с использованием артиллерии, беспилотников и ПТРК. Наступательная операция «Хезболлы» против Израиля неминуемо приведет к его ответным действиям уже на ливанской территории, что при разности военных потенциалов еврейского государства и арабского шиитского движения может стать для последнего, равно, как и для иранского военно-политического влияния в Ливане и в его окрестностях, критичным.
В этом контексте, и действия «Хезболлы», и мероприятия иных проиранских групп и движений, и заявления самого Ирана сейчас – не более, чем прикрытие прагматичной политики, предполагающей отказ ИРИ от прямого вовлечения в большой ближневосточный конфликт. Вместе с тем, согласно реализуемой задумке иранских властей, это прикрытие должно попутно увеличивать иранский военно-политический капитал не только внутри страны, но и по всему Ближнему Востоку.
В настоящее время можно проследить ряд очевидных достижений Тегерана на данном поприще.
Во-первых, палестинская карта ожидаемо погасила остатки внутрииранской социально-политической напряженности. Между тем, последняя была довольно болезненным вопросом, как на фоне неразрешенных противоречий по итогам «антихиджабных протестов», так и вследствие экономических проблем и падения доходов населения страны последних месяцев.
Во-вторых, арабский и мусульманский в целом мир все более консолидируются на фоне палестинской проблемы именно вокруг Ирана. Это продемонстрировал саммит Организации исламского сотрудничества и Лиги арабских государств, параллельно прошедшие в столице Саудовской Аравии Эр-Рияде. Иранский президент Эбрахим Реиси не только был приглашен на данные мероприятия, но и провел прямые переговоры с наследным принцем Саудовской Аравии — еще недавно главным региональным противником ИРИ. Данные переговоры, прежде всего, Палестины, предполагают и сближение позиций двух ведущих игроков Ближнего Востока с одной стороны и провал планов изоляции Ирана с параллельным установлением дипотношений арабских монархий Персидского залива с Израилем – с другой.
В-третьих, несмотря на отказ от прямой вовлеченности в военные действия на территории Палестины, Иран на данный момент остается наиболее вовлеченной в данный конфликт страной мусульманского мира. Именно это не только превращает ИРИ в необходимую сторону любых переговоров по арабо-израильскому урегулированию , но и дает ей возможность использовать палестинскую тему в целях политического давления на арабские государства. К примеру, на днях глава парламентской комиссии по безопасности и внешней политики Меджлиса Ирана Вахид Джалалзаде посетовал на то, что «у лидеров мусульманских стран нет желания серьезно работать над вопросом Палестины и Сектора Газа». Такого рода давление еще более расширяет спектр политического маневра для ИРИ.
Исламская республика и дальше будет развивать дискурс сопротивления, используя палестинскую тематику как инструмент давления не только в отношении арабских стран, но и, к примеру, соседнего Азербайджана, поставляющего Израилю до 70% используемой нефти. Более того, именно нефтегазовая блокада Израиля на данный момент – в фокусе иранского внешнеполитического дискурса. Впрочем, ни экономической заинтересованности стран-продавцов (в т.ч. и арабских, таких, как Египет), ни собственного силового ресурса организовать такую блокаду у Ирана нет.
Представляется, что данный этап напряженности используется Ираном как подготовка к более серьезным уровням противостояния, время которых Тегеран будет стараться пока оттянуть.
Автор: Антон Евстратов (российский историк, публицист и журналист, проживающий в Армении, преподаватель кафедры всеобщей истории и зарубежного регионоведения Российско-Армянского университета в Ереване).
Мнения, выраженные в данной статье, принадлежат исключительно автору и не обязательно отражают точку зрения World Geostrategic Insights.