Чтобы предотвратить взаимное уничтожение с Китаем, президент Байден должен перейти от «максимальной конфронтации» к «конструктивному взаимодействию»

Эндрю К.П. Люнг (международный и независимый стратег по Китаю. Председатель и генеральный директор компании Andrew Leung International Consultants and Investments Limited)

С момента основания Китайской Народной Республики (КНР) отношения между США и Китаем претерпели множество поворотов и изменений. 

Сначала Америка не признавала коммунистический режим председателя Мао, предпочитая побежденный, само изгнанный Гоминьдан (Китайская националистическая партия) на Тайване. В разгар холодной войны между СССР и США президент Никсон воспользовался китайско-советским расколом, чтобы переманить Китай в американский лагерь, признав КНР «единым Китаем» в Организации Объединенных Наций и отказавшись от Тайваня. 

Поскольку Китай открывался при Дэн Сяопине, Соединенные Штаты помогли КНР вступить во Всемирную торговую организацию (ВТО), надеясь, что со временем Китай сможет стать «ответственным участником» возглавляемого США глобального либерального порядка. Отношения между США и Китаем в период его правления принято считать «вовлеченными». 

Поскольку Китай продолжал становиться все сильнее и увереннее в качестве «мировой фабрики», угрожая в некоторых кругах доминированию Америки, администрация президента Обамы начала «Поворот в Азию», намереваясь передислоцировать около 60% военных сил США в Азиатско-Тихоокеанский регион, Это был период удвоения прежней «антикоммунистической» стратегии «Сдерживания», которая приняла форму военного окружения Китая «Первой цепью островов», закрепленной на Окинаве, и «Второй цепью островов», закрепленной на Гуаме. 

В 2017 году Китай обогнал США в качестве крупнейшей экономики мира по «паритету покупательной способности» (ППС). С тех пор Китай не только не стал более либеральным, но и, как считается, стал более авторитарным при президенте Си. Более того, Китай перестал быть мировой фабрикой дешевых потребительских товаров, и считается, что он съедает обед Америки в электронной коммерции и высоких технологиях, таких как 5G и искусственный интеллект. Его масштабная инициатива «Пояс и путь» попахивает амбициями, бросающими вызов глобальному превосходству Америки. 

Благодаря таким книгам, как «Столетний марафон — секретная стратегия Китая по замене Америки в качестве глобальной сверхдержавы» Майкла Пиллсбери, укоренился двухпартийный консенсус о «китайской угрозе», в котором восходящий Китай представлен как «опасный джаггернаут» с «незаконной торговой практикой», стремящийся навязать свою авторитарную идеологию остальному миру и попытаться узурпировать роль Америки как мирового лидера. Это привело к эпохе соперничества великих держав без границ, к периоду максимальной конфронтации и максимальной конкуренции, который драматически проявился при президенте Трампе, но в некотором смысле усилился при президенте Байдене. 

Виртуальный саммит Байдена и Си не преодолел пропасть между двумя соперничающими великими державами. Об этой пропасти говорится в 539-страничном докладе Комиссии по обзору экономического положения и безопасности США и Китая, представленном Конгрессу 17 ноября.  

Китайская коммунистическая партия (КПК) изображается как «углубляющая агрессию и принуждение» в реализации своих глобальных амбиций. К ним относятся якобы «проблематичная» торговая практика, «напористость» в Южно-Китайском море, «военные угрозы» в отношении Тайваня, «нарушения прав человека» в Синьцзяне, «свертывание свобод» в Гонконге (этому посвящена отдельная глава доклада), «государственный контроль» над частным бизнесом, «военно-промышленный комплекс» Китая и его растущий ядерный арсенал. 

Обзор содержит десять из 32 рекомендаций, включая запрет или тщательную проверку китайских компаний с переменным участием (VIEs) и филиалов, усиление Индо-Тихоокеанского командования (INDOPACOM), укрепление противокорабельного и баллистического ракетного сдерживания над Тайванем, создание Группы по проверке передачи технологий (TTRG) для отсеивания вредных китайских инвестиций или передачи технологий, меры по лучшей защите ключевых цепочек поставок, ужесточение отчетности американских компаний в Китае и усиление всего комплекса антирусских санкций, в том числе в отношении продукции из Синьцзяна. 

Пропитанный «китайской угрозой», обзор напоминает «Столкновение цивилизаций», главный тезис Сэмюэля Хантингтона 1996 года о конфликте после холодной войны. Обзор гласит: «На карту в этом столкновении идентичностей и суверенитетов поставлена безопасность Соединенных Штатов, их партнеров, друзей и союзников. КАК — это долгосрочный, последовательный, грозный противник, решительно настроенный покончить с экономическими и политическими свободами, которые служили основой безопасности и процветания для миллиардов людей». 

Обзор видит не что иное, как глобальную борьбу между «демократией» и «авторитаризмом». Для «китайских ястребов» угроза более актуальна, поскольку, по данным Economist Intelligence Unit, к началу 2030-х годов Китай превратится в крупнейшую экономику мира. 

Поскольку в следующем году предстоят промежуточные выборы, Байден не может позволить себе показаться слабым в отношении Китая. Если отбросить более мягкую риторику и ограниченное сотрудничество в области изменения климата, он выглядел озабоченным тем, как «смертельная битва» против Китая на всех фронтах может продолжаться, не перерастая в горячую войну. Три с половиной часа, проведенные в Вашингтоне поздно вечером, обстановка в комнате и язык тела Байдена были красноречивы. 

Между тем, виртуальный Саммит за демократию, который состоится в декабре под руководством США, сигнализирует о тонко замаскированной глобальной антирусской коалиции под руководством США, поскольку на него приглашены 100 демократических лидеров и других «подражателей демократии», исключая некоторые демократические страны, считающиеся дружественными по отношению к Китаю.  Наряду с Великобританией и Канадой, дипломатический бойкот предстоящих зимних Олимпийских игр в Пекине, похоже, на повестке дня. Чтобы противостоять китайской инициативе «Пояс и путь», 1 декабря политически сгруппированный Европейский союз объявил о пакете инфраструктурных проектов для развивающихся стран «Глобальные ворота» стоимостью 300 миллиардов евро (быстро названном «чушью» в журнале The Economist).  

На фоне горячего противостояния Запада с Китаем, очевидной «горячей точкой» является Тайвань, самая «красная линия» Пекина. 

На только что завершившемся шестом пленуме ЦК КПК президент Си вновь заявил о национальной цели — стать «сильной, демократической, цивилизованной, гармоничной и современной социалистической страной» к 2049 году, когда будет отмечаться столетие со дня основания КНР. Он ясно дал понять, что китайская мечта не будет завершена без объединения Тайваня, по возможности мирным путем. 

Принимая во внимание расширение ядерного арсенала Китая и возможностей гиперзвуковых ракет, «Обзор» опасается возможных поспешных действий Пекина по возвращению Тайваня, несмотря на недавнее свидетельство генерала Объединенного комитета начальников штабов Марка Милли в Конгрессе о том, что у Китая нет полной возможности (или абсолютной уверенности) одержать верх над Тайванем силой до 2027 года. 

Всеобъемлющая «китайская угроза», хотя и понятна, нуждается в более взвешенной оценке. 

Во-первых, как отмечается в обзоре, Китай сталкивается с «набором структурных проблем, включая растущий долг, неравенство доходов, демографический спад и технологическую зависимость от США и других развитых демократий», а также со все более враждебной международной средой. Окончательное продвижение Китая вперед отнюдь не гарантировано. 

Во-вторых, Пекин столкнется с почти невозможными трудностями, если попытается вернуть Тайвань силой. В книге «Непревзойденная, почему Америка останется единственной сверхдержавой в мире», опубликованной в 2018 году в Корнельском университете, Майкл Бакли, научный сотрудник Программы международной безопасности Гарвардского университета, указывает, что только 10% береговой линии Тайваня подходит для десантного вторжения, которое само по себе остается самым сложным типом миссии в истории войн. Благодаря разделению вод, армии Тайваня с ракетной и противовоздушной обороной могли бы легко ослабить, превзойти и преодолеть десантных захватчиков, не говоря уже о превосходящих военно-морских, подводных, воздушных и баллистических ракетах США. 

Эта оценка могла подтолкнуть администрацию Трампа и Байдена к дальнейшему продвижению вперед, используя тактику «нарезки салями», чтобы подтолкнуть Тайвань к фактической полной независимости, в то же время на словах поддерживая «политику одного Китая». В этих расчетах Тайвань является непотопляемым авианосцем против Пекина. 

Однако сейчас, когда у Китая самый большой в мире военно-морской флот, значительно расширенные возможности по «борьбе с доступом и блокированию территорий» (A2/AD) и современное гиперзвуковое оружие, нынешние военные возможности Китая далеки от 2018 года. Более того, Народно-освободительная армия Китая (НОАК) и раньше выигрывала сражения вопреки подавляющим шансам, как в случае с антиамериканской войной в Корее. Так что опасения в обзоре вполне обоснованы. Тем не менее, президент Си неоднократно подчеркивал, что Китай обладает стратегическим терпением. Пекин вряд ли пойдет на не спровоцированное вторжение, не говоря уже о риске ядерного конфликта, который сорвет «китайскую мечту». 

В-третьих, как утверждает Беркли, Америка обладает непревзойденным богатством, включая высокий ВВП на душу населения, уникальную географию, изобилие природных ресурсов, положительную демографию, передовую производительность, глобальное военное превосходство и привилегированный доллар.  Несмотря на то, что Соединенные Штаты уже не в состоянии принимать все решения, они будут оставаться доминирующей страной и намного богаче Китая в течение следующих 50 лет или более.

В-четвертых, всепроникающая роль КПК является неотъемлемой частью китайской модели государственного управления. Она может быть анафемой для «демократической» ДНК Запада, но она доказала свою легитимность, чудесным образом изменив жизнь китайского народа, пятой части человечества. Согласно исследованию Гарвардской школы Кеннеди, проведенному в июле 2020 года, его поддержка народом составляет более 95%, что является одним из самых высоких показателей в мире. Как режим, он заслуживает того, чтобы к нему относились, по крайней мере, на равных. 

В-пятых, во многом предполагаемая напористость Китая в Южно-Китайском море направлена на защиту морских путей сообщения от окружения США Первой и Второй островными цепями. Предполагаемые нарушения в Синьцзяне являются вынужденной реакцией на разгул этнического терроризма и сепаратизма; недавние меры в отношении Гонконга были направлены на предотвращение растущего подрывного сепаратизма; а меры в отношении Тайваня — на преднамеренные попытки проверить «красные линии» Пекина. Председатель Комиссии по пересмотру Кэролин Бартоломью, кажется, не совсем справедлива, обвиняя Китай в том, что он перекладывает бремя улучшения отношений на другую сторону. 

На недавнем Шестом пленуме КПК был представлен проект новой КНР 3.0, архитектором которой является президент Си. К 2035 году должна быть создана «современная социалистическая нация», более инновационная, самодостаточная, более справедливая, более экологичная и более открытая миру, поддерживаемая Концепцией нового развития, Стратегией двойного обращения, Общим процветанием и 14-м пятилетним планом.

Чтобы найти правильный путь для обеих стран, Президент Си предложил Президенту Байдену трехсторонний подход: взаимное уважение, сосуществование и поиск беспроигрышного результата. 

При диаметрально противоположных идеологиях глубокая пропасть между растущим Китаем и Западом подразумевает серьезное отсутствие взаимопонимания и взаимного доверия. Каждая сторона, похоже, не в состоянии поставить себя на место другой, прежде чем прибегать к поспешным действиям или риторике. Чтобы преодолеть разрыв, необходимо строить больше мостов, а не разрушать их в результате максималистского конфронтационного мышления. В конце концов, максимальная конфронтация, ценой которой обе стороны приближаются к краю пропасти, не привела ни к какому значимому результату. 

Примеры укрепления доверия могут включать разработку, исследования, испытания, производство и распространение вакцин против пандемий; интеллектуальные сети с возобновляемой энергией, охватывающие будущее водорода, внедрение американских технологий для разработки обширных, но геологически проблемных запасов сланцевого газа в Китае; совместное военно-морское патрулирование в неконтролируемых водах Южно-Китайского моря; партнерство в отдельных проектах инициативы «Пояс и путь» с американским вкладом в технологии, финансирование и корпоративную социальную ответственность; совместные космические полеты с зарождающейся космической станцией «Тяньгун», аналогичные космическому сотрудничеству с бывшим СССР; академические, научные, культурные и археологические обмены; и больше совместных китайско-голливудских фильмов и их прокат. 

Я называю эти предложения о сотрудничестве «конструктивным возобновлением взаимодействия», поскольку они могут тонко помочь сформировать поведение Китая в лучшую сторону, сохраняя при этом максимальную конкурентоспособность Америки в ключевых областях. 

На Форуме новой экономики Блумберга в Сингапуре 17 ноября доктор Генри Киссинджер в видео-беседе предупредил, что, хотя виртуальный саммит Байдена и Си был хорошим началом, американо-китайские отношения перешли от «предгорий холодной войны» к «пропасти, от которой зависит, какое направление будет выбрано». Обе стороны должны стремиться к сосуществованию, что не только желательно, но и необходимо.

Поучительно, что во время холодной войны администрация Джонсона приняла послесталинский план мирного сосуществования Хрущева в совместной кампании по успешному искоренению оспы, как подчеркивает Фарид Закария в своей книге «Десять уроков для пост пандемического мира» (стр. 241). 

Сразу после беспорядков на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, летом 1990 года меня пригласили посетить Соединенные Штаты, чтобы поделиться своими мыслями о будущем Китая в качестве «международного посетителя», спонсируемого Государственным департаментом США. Мне выпала честь побеседовать с ведущими корпоративными лидерами из списка Fortune 50, включая встречу один на один со Стивом Форбсом. Тогда я был достаточно оптимистичен в отношении будущего Китая. Сейчас я гораздо более оптимистично смотрю на будущее Китая, включая его способность управлять соперничеством с Соединенными Штатами. Однако я сознаю, что не хочу провоцировать травматический переходный период с потенциально катастрофическими «черными лебедями». 

Более благоприятный исход возможен, если Соединенные Штаты смогут перейти от «максимальной конфронтации» к «конструктивному взаимодействию». 

Автор: Эндрю К.П. Люн (международный и независимый китайский стратег. Председатель и генеральный директор Andrew Leung International Consultants and Investments Limited)

(Мнения, выраженные в этой статье, принадлежат только автору и не обязательно отражают точку зрения World Geostrategic Insights).